Читать книгу "Наяль Давье. Ученик древнего стража  - Владимир Зещинский"

– То есть хозяева – местная власть? А нельзя было просто поставить какое-нибудь заграждение. Не знаю, патрули, например, организовать? – спросил я, нахмурившись.

– Скажем так, дрессировщики у зверей одни, а владеют ими (зверьми) власти Сашихана. Люди любопытны по своей природе. Любое заграждение они пройдут, даже если будет сказано, что делать этого нельзя. Патрули можно обойти, проскользнуть мимо как-нибудь. Стоит хотя бы одному человеку узнать, что добывают в этом городе, как начнется брожения среди простых людей. Властям это не нужно, так как делиться они не хотят. Именно поэтому поддерживают все эти легенды, распускают слухи о нападениях, иногда позволяя людям пробираться чуть дальше и натравливая на них злыдней. Некоторых даже отпускают, чтобы те рассказали, что видели.

– И что же там такое добывают? – спросил я, размышляя, что все очень некстати. Хотя, не думаю, что у меня могут возникнуть проблемы с проникновением. Я ведь могу просто слиться с камнем, в случае если злыдни нападут.

– Здесь его называют хермеш – застывшие слезы богов. Камень этот очень редок. К тому же имеет громадную ценность. Именно поэтому страны стараются не распространяться, что на их территории находится его месторождение. Они стараются всеми силами сделать так, чтобы информация об этом не ушла никуда.

– Чем же так ценен этот камень?

– На самом деле это не совсем камень. Много лет назад в местах, где сейчас находят хермеш, росли особые деревья. Смола их была настолько целебной, что с ее помощью можно было поднять на ноги любого больного. Как ты сам понимаешь, это было очень и очень давно. Со временем леса те исчезли, потом все это завалило землей. В общем, все как с угольными месторождениями. Смола тех деревьев никуда не делась, а затвердела до состояния камня. Вот только это повлияло на целебные свойства в лучшую сторону. Все вроде отлично, но хермеша намного меньше, чем того же угля. В год на шахте добывают не более одного килограмма. Казалось бы, это много, ведь камня размером с ноготь хватает, чтобы полностью излечить организм даже тяжелобольного человека, но людям, владеющим этим месторождением, этого мало, поэтому с простыми людьми делиться они не собираются.

– Неужели никто за все годы так и не узнал, что именно там добывают?

– Пытались, но сам понимаешь, когда такие деньги на кону, то люди становятся крайне подозрительными.

– Но ведь кто-то же копает те камни? Разве они не могут кому-нибудь рассказать?

– Не могут. В шахты спускают только рабов, которые больше никогда не поднимаются наверх. Охраняют их весьма замотивированные люди. Сам ведь понимаешь, что заставить молчать можно любого человека. И не всегда в ход идут деньги. За деньги там мало кто работает, перекупить можно любого. Охранников подбирают весьма тщательно.

– Весело, ничего не скажешь, – хмыкнул я.

– Верно. А сейчас, я думаю, пора нам приступить к освоению кое-чего весьма полезного. На данный момент ты вполне можешь читать эмоции, мысли, даже вкладывать что-то свое. Конечно, до идеала еще очень далеко, но все могут решить только тренировки. Преобразование дается тебе с каждым разом все лучше и лучше. Здесь ты ничем не ограничен, главное, проявить фантазию и можно добиться очень многого. Но больше всего меня сейчас интересует слияние. Не простое, а слияние с миром.

– Думаешь, я готов приступить к чему-то подобному? – задал я вопрос, садясь и сосредотачиваясь.

– Не думаю, – ответил Арагур. – Но у нас осталось не так много времени. После того, как ты заберешь этот лист, то отправишься ко мне. Если раньше я сомневался, то теперь точно знаю, что дальше я направлюсь почти сразу после своего освобождения. Как ты понимаешь, времени обучать еще чему-то у меня не будет. Чтобы не тревожить магию невыполнением клятвы, я обязан передать тебе свои знания и научить хотя бы основам. В дальнейшем ты сам все это сможешь развить до того уровня, до которого захочешь.

– Но почему ты должен уходить так быстро? – удивился я.

– К сожалению, сейчас я сказать тебе не могу. Либо потом отвечу на этот твой вопрос, либо позже ты все поймешь сам.

– Очередная тайна, – я качнул головой. – Сливаться буду прямо сейчас?

– У тебя есть какие-то другие дела? – поинтересовался наставник с мнимым любопытством. – Мне казалось, что нет. А раз нет, значит, прямо сейчас.

– Хорошо, что мне нужно делать?

Вдохнув и выдохнув, я перешел на аурное зрение, решив, что оно должно помочь мне. Откровенно говоря, сливаться с целым миром было как-то слегка не по себе.

– Пока еще рано говорить о целом мире, – явно подслушав мои мысли, сказал Арагур. – В данный момент ты будешь пробовать осилить хотя бы небольшой кусок. Тебе главное понять принцип, потом будет гораздо проще. Конечно, сейчас рядом нет разумных существ, это тоже должно упростить задачу. Но потом тебе нужно будет попробовать слияние в месте, где много людей. После этого ты поймешь, что разница огромна. Итак, для начала сосредоточься на одной точке. Сейчас ты вполне должен увидеть эту тончайшую сеть, накрывающую все вокруг. Попробуй присоединиться к ней. Напирать не надо, действуй осторожно. Эта аура одна из самых прочных и в то же время самых хрупких. Вряд ли в данный момент у тебя получится нарушить ее, но рисковать всё-таки не стоит.

Арагур все говорил и говорил, но я лишь спустя несколько часов смог уловить то, о чем он мне, не переставая, талдычил. Увидеть мировую ауру оказалось и сложно и легко. Мне нужно было лишь понять, куда именно смотреть, и в дальнейшем я уже никогда не выпускал ее из виду. В отличие от светло-фиолетовой ауры Арагура, эта была зеленовато-жемчужной.

«Вот она, нейтральная энергия», – подумал я тогда, стараясь слиться с ней.

В дальнейшем, когда я вспоминал свой первый раз, то всегда невольно передергивал плечами от легкого озноба. Ощущение от подобного не было похоже ни на что ранее мною испытанное. В один момент на меня наваливалась вся тяжесть мира, в другой я ощущал себя парящей под небесами птицей. Я умирал и рождался, плакал и счастливо смеялся, занимался любовью и корчился в муках. И все это одновременно. Столько противоречивых эмоций разрывало на мелкие куски, отчего я в какой-то момент понял, что еще немного – и меня не станет, я сольюсь полностью, стану частью всего этого.

Это было страшно. Намного страшнее, чем просто умереть. Мне показалось, что стоит отпустить себя, позволить, как стертая обо мне память покажется мне просто ерундой.

Выходить из этого состояния было крайне трудно. Боюсь, без помощи Арагура я никогда бы сам не смог вернуться.

Распахнув глаза, я схватился почему-то за горло и дышал, дышал, дышал, словно до этого находился под километровым слоем воды. А ведь воздух мне теперь совсем не нужен, но сознание словно искало что-то привычное, нечто, должное меня убедить, что я существую.

Сглотнув, я оглядел себя и повалился на спину, продолжая держать глаза открытыми, хотя из-за окружающей темноты ничего толком не видел. И это тоже нервировало. Сразу вспомнилось свое падение, предшествовавшее моему переходу в этот мир.